Приладожье  в  1500  году

А. Ю. Жуков

Вернуться в библиотеку

К 150-летию первой публикации Переписной окладной книги 1500 г., осуществлённой выдающимся русским археографом и историком князем Михаилом Андреевичем Оболенским (1805 — 22.I.1873) 1852 г. — 2002 г.

Приладожье — очень интересный район Карелии. Благодаря находкам археологов известна его история, уходящая в глубь тысячелетий. Мы также имеем возможность узнать «из первых рук» о жизни края в период, отстоящий от нас на 500 лет, — благодаря сохранившейся переписи населения 1500 г. — из  Писцовой книги Корельского уезда Дмитрия Васильевича Китаева (Переписная окладная книга по Новугороду Вотьской пятины Корельскаго городка съ уездомъ 7008 года / Сообщ<ил> действ<ительный> чл<ен> кн<язь> М. А. Оболенский // Временник Императорского Московского общества истории и древностей Российских. — М., 1852. — Кн. XII. — Ч. II: Материалы. — С. 1—188) [далее применяется сокращение: ПК].

Оказывается, к тому времени уже вполне сложилась структура поселений, напоминающая сегодняшнюю. Перепись проясняет пути миграции карелов на рубеже XV—XVI вв., приведших их к нынешним местам расселения. Наконец, административно-территориальное устройство (схожее с порайонным делением XX в.) и система власти в Корельском уезде «московского времени» унаследовали многие черты предыдущей «новгородской эпохи», когда вся Корельская земля вплоть до Белого моря была частью Новгородской феодально-аристократической республики. Перед нами предстаёт важный в стратегическом (военном) отношении край на протяжении по меньшей мере целого XV в.

Сперва нужно сказать, что местную жизнь постоянно омрачала череда кровопролитных войн между Великим Новгородом и Швецией. В соответствии с оборонной политикой, в центре карельских земель в Западном Приладожье в 1310-х гг. Новгород поставил свои крепости: Корелу на месте карельского городища Кякисалми около ладожского устья Вуоксы (ныне Приозерск) и Тиверск (в 3 км к югу от современного пос. Васильево Мельниковской волости)*. Их дополняли карельские укрепления в местности Паасо (у нынешней Сортавалы), у Куркийоки, в Сур-микли (у Лахденпохьи). Карельское укрепление на острове у балтийского устья Вуоксы успели в 1293 г. захватить шведы, основав там Выборг.

Лишь ПК сохранила древнее наименование карельского укрепления в Сортавале. Ведь Паасо — название местности, а «письмо» 1500 г. четко зафиксировало две деревни в вотчине Валаамского монастыря «в Сердоволи»: «деревня под Лигуевым городком» и «деревня Ильяла у Лигуева городка». На государственных землях в том же районе стояли «деревня Марила под Лигуевым» (она указана после «деревни Гелюли на реце на Гелюле», ныне — Хелюля) и «деревня Валгала у Лигуева» [ПК. — С. 154, 155, 167]. Так что, благодаря уникальным сведениям ПК, «предком» Сортавалы—Сердоболя по праву старшинства следует считать Лигуев городок в Сердоволи.

В Кирьяжском погосте (Куркийоки), около Ладоги ПК отметила деревню «Меглина весь у городка у Меглина», и вслед за ней, в той же Соральской переваре, — деревню «Соральская весь» (ныне — Сорала на о. Соралансаари) [ПК. — С. 129—130]. Поэтому истоки города Лахденпохья лежат в «новгородском времени», а вовсе не в шведском XVII веке. Местность Сур-микли и нынешнее селение Микли, оказывается, сохранили древнее название «городка»-крепости («Меглин» — «Микли»). Примечательно, что обе крепости в 1500 г. названы «городками», то есть существовавшими тогда укреплениями, а не «городищами» — укреплениями заброшенными. Видимо, в обстановке войны со Швецией на рубеже XV—XVI вв. в Лигуевом и Меглином городках стояли гарнизоны. ПК не указала сами «городки» по той причине, что описывала местное податное население, а присланные военные, естественно, к таковому не принадлежали.

Древнего названия крепости у деревни Куркийоки ПК, к сожалению, не оставила. И всё же, при описании «Кирьяшъской перевары» в составе одноимённого погоста-района, вслед за деревней «Нивкола на реце на Кирьяше» значилась «деревня под городищем» [ПК. — С. 127]. Навряд ли «Городищем» ранее именовалась бывшая крепость у Куркийоки, к 1500 г. уже покинутая.

Что касается сведений о будущем городе Питкяранта, то в Сердовольском погосте ПК отметила с десяток деревень «на Долгом берегу» между Койриноя и Ууксу («деревня Долгой берег у Ладожского озера» и др. [ПК. — С. 147]). Действительно, сильно изрезанный заливами северный ладожский берег сменяется здесь длинным («долгим») участком без шхер. К востоку же от деревень «в Уских на реце на Уске» (Уксунйоки) лежали земли «волости Соломяна» Соломенского погоста, то есть Салми, со множеством деревень. Две деревни: «Суярва большая» и «Суярва меншая у озера у Суярвы» — стояли на самом севере Сердовольского погоста, на озере Суоярви [ПК. — С. 153]; гораздо заселённее выглядело побережье Янисъярви с десятком деревень «на Заячьем озере».

Плотным заселением отличалось вообще всё северо-западное побережье Ладоги. ПК сохранила в русской транскрипции и в «кальках»-переводах названия буквально всех карельских поселений, существующих и поныне под теми же названиями, только в финизированной их форме. Становится очевидным, что система карельских поселений вполне сложилась к 1478 г., когда великий князь Московский Иоанн III Васильевич присоединил вечевую республику к своей державе, — и просуществовала, несмотря на все военные лихолетья, без особых изменений до наших дней. Даже по признаку освоения территории и поныне линией «Маткаселькя — Лоймола» Северное Приладожье продолжает разделяться надвое: сравнительно густонаселённый юг и неосвоенный север.

Но вернёмся к временам древним. По сведениям ПК, Приладожская Карелия делилась на две половины: Переднюю Корелу (область южнее р. Вуоксы) и Заднюю Корелу — северо-западное побережье Ладоги. На севере земли Задней Корелы доходили вплоть до Лиексы (Финляндия) и Суоярви. При этом большинство населения проживало в Задней Кореле, — по нашим подсчётам, около 21—22 тысяч человек обоего пола (из 33—34 тысяч человек во всём приладожском Корельском уезде, включая г. Корелу).

Корела и Тиверск имели статус пригородов самого Новгорода, то есть управлялись его наместниками, подчинёнными непосредственно правительству вечевой республики. Кроме простых жителей, город населяли знатные городчане. К 1478 г. в Кореле стояло несколько десятков дворов городчан: и новгородцев-русских (Квашниных, Балакшиных и др.), и карелов (например, Рокульских и Морозовых). Все городчане Новгородского государства составляли ударное войско — «кованную рать» — и имели большой политический вес. Экономическую силу городчане Корелы черпали в своих вотчинах, находившихся в карельском Приладожье и на севере, а также в торговле.

Подавляющее большинство вотчинников в Кореле, особенно в Задней Кореле, принадлежало к местной знати. На долю русских городчан — житьих людей и купцов (следующих после бояр правящих слоев вечевой республики) — оставалась меньшая часть частно-вотчинных земель (в основном к югу от Вуоксы). В любой земле России светские полноправные феодалы-вотчинники именовались «господами». Судя по тексту берестяной грамоты «Вымолчов-господ» в Новгород (№ 248, рубеж XIV—XV вв.), полноправными феодалами являлись и карелы-вотчинники.

Иное именование знати корелы — «пять родов корельских детей» — уточняет её положение в феодальной иерархии Великого Новгорода. Известно, что с конца XIV в. в России появились «дети боярские» — первоначально, действительно, дети бояр и обедневших князей, «дворовые слуги» — военные при правящих великокняжеском и удельных дворах, при виднейших боярах. Их потомки, сохранив привилегированное положение, и составили основную массу российского дворянства. Термин же «корельские дети» подчёркивал этническую принадлежность знати карелов. В северной Карелии её пять родов: Вымольцы, Курольцы, Ровкульцы, Валдола и Наволоч-род — владели на правах феодалов огромными вотчинами: унаследованными ими от отцов и предков «отцинами и дединами». А вот ПК сохранила родовые прозвища этой знати в качестве наименований некоторых местностей в Приладожской Кореле. Таким образом, статус господ — «детей корельских» вполне сравним с положением житьих людей — русских в феодальной иерархии Новгорода: на ступень ниже бояр. Даже родовые имена подтверждают феодальную природу карельской знати: по всей Европе, в том числе и в России, феодалы получали свои родовые «фамилии» от названий принадлежавших им областей, городов и деревень.

Наконец, ещё одним доказательством полноправного феодального статуса карельской знати является наименование административной территории карелов Корельской землей. «Землями» в Великом Новгороде назывались только те области, где имелись собственные феодальные корпорации, со своими вотчинами и властью «господ»-феодалов на местах (например: Псковская земля, Двинская земля). Те же области, в которых безраздельно господствовали вотчинники-новгородцы, входили в административную структуру «тысячей». В вечевой республике «тысячами» были сам Новгород, состоящий из десяти «сотен», и ещё девять областей-«тысяч», в том числе Обонежская, поименованная вместе со всеми вышеупомянутыми в «Уставе о мостех» князя Ярослава Ярославича. Новгород и 9 тысяч составляли «тьму» (а это слово, как известно, и обозначало десять тысяч).

До половины всех крестьян-карелов, однако, проживали не в вотчинах, а на государственных землях. И владения эти, как четко зафиксировала ПК, располагались в основном в Задней Кореле, именуясь землями «за владыкою» (новгородским архиепископом) и «за наместником корельским». Крестьяне тут составляли крепкие общины-«перевары» из десятков деревень. Переварам вменялось в обязанность выплачивать государственные налоги, а также строго таксированный по размеру и видам «корм» — подати в пользу церкви и князей-наместников.

Наличие крепких общин с экономически самостоятельными крестьянскими хозяйствами, их правоспособность заключать с вотчинниками и государством соглашения, военно-вассальная служба местной знати — отличительные черты строя государственного феодализма, характерного затем, в «московское время», для всего Севера России. Строй этот, как видим, зарождался уже во времена независимости Великого Новгорода. И тщательно организованное им государственное управление землями Севера также указывает на «родовые» черты уже складывавшейся системы государственного феодализма. Сильное управление Новгорода, затем и Москвы было призвано сохранить карельские земли в составе государства.

ПК 1500 г. содержит множество упоминаний о военном лихолетье. Так, в Кирьяжском погосте, в деревне «Заречье на Ровде озере за тайболою», писцы освободили от налогов трёх крестьян «того деля, что у них немцы [шведы] пограбили животы [имущество], а жены их и дети побили до смерти»; или в Сердовольском погосте, в пограничной Лигольской переваре в деревне Пуроярве, все 5 её крестьян получили такую же льготу на год — по причине «грабежа» от шведов. Множество деревень, где все жители были убиты, ПК просто перечисляла, например, 5 селений Арендежской перевары (с центром у Вахваярви): «Короля, Вяртчела [одна из Вяртсиль], в Ригвоярве, Мунзино, Рохкала», или же 5 деревень «на Угониме» [теперь — Укониеми, Финляндия], где ранее находилось 30 крестьянских хозяйств [ПК. — С. 133, 135, 158, 163].

Главные густонаселённые карельские земли остались в составе России. В 1478 г., вместе со «всей волостью Новгородской», они достались великому князю Иоанну III. Новгородская земля стала наместничеством Московской державы под названием Новгородский уезд.  В том же 1478 г. великий князь повелел выплачивать всем жителям налог «дань» в общую казну государства. Вотчины новгородских феодалов-«изменников» конфисковались в пользу государства, как, впрочем, и большинство кормлёных волостей Дома Святой Софии. В Карелии «за владыкою» оставался лишь Олонецкий стан (западная половина Олонецкого погоста, от Видлицы до Обжи), в Корельской же земле все его владения отошли великому князю, – как и земли «кормления» князей-наместников. Но вотчинные земли карельской знати и в Передней, и в Задней Кореле остались за прежними собственниками; их назвали своеземцами. По заведённому в Москве порядку, преобразования осуществлялись с помощью «письма», то есть налогово-кадастровой переписи. ПК 1500 г. называла её «старым письмом» и вела новое описание строго по его данным.

Вместо владычных управленцев и новгородских вотчинников в Переднюю Корелу Иоанн III распорядился отослать военных, для обеспечения которых выделил все здешние бывшие приграничные владычные волости и вотчины. То же происходило и по всей Новгородской земле. По терминологии тех лет, военных «испомещали», и поэтому они назывались помещиками: земли-поместья остались в собственности государя, но часть налогов под названием «доход» жители поместий стали выплачивать новым господам. Помещики, по указу Иоанна III, объединялись в пять военно-мобилизационных округов, получивших название «пятины». «Испомещали» военных в 1495/1496 г. новгородские власти и государевы писцы. В округе Водской пятины писцом был Дмитрий Васильевич Китаев, составивший её первое поместное «письмо». Поместья в Корельской земле располагались в Передней Кореле, южнее Вуоксы, и прикрывали собой всю неспокойную границу со Швецией. На это ясно указывает ПК 1500 г.

В 1495 и по 1510 гг. шла война со Швецией, в конце XV в. «оживился» и Ливонский орден, ударив по Ивангороду. Военные обстоятельства заставили Кремль усилить своё военное и административное присутствие в северо-западном приграничье. И в 1500 г. Москва приняла кардинальное решение: выделить из Новгородского уезда все западные земли и создать на их основе пять новых уездов, с юга на север: Ивангородский, Копорский, Ямской, Орешковский и Корельский, каждый — во главе с великокняжескими наместниками. При этом старшими военными начальниками над всеми ими оставались власти Новгорода, чтобы не разрушать сложившееся военно-пятинное устройство. Поэтому в том же 1500 г. Д. В. Китаев вновь переписал всю Приладожскую Карелию, пользуясь прежней генеральной переписью «старым письмом». «Новым письмом» 1500 г. Дмитрий Васильевич Китаев организовал Корельский уезд — новую административную область России. Вот главное значение ПК 1500 г. для истории.

Своим существованием уезд продолжил традицию старинных новгородских наместничеств в Кореле — светского и церковного. Все государственные земли тут, по указу Иоанна III, писец Китаев, как сказано в ПК, «ныне передал» в «кормление» великокняжеским наместникам. Кормлёные волости составили почти всю Заднюю Корелу, то есть Северо-Западное Приладожье: от границы на западе до Кондуши и Суоярви на востоке, от Вуоксы на юге до «Лексы» (Лиексы) и «Пяльгиярви» (оз. Пиелинен; ныне — в Финляндии) на севере. Туда не вошли лишь частные вотчины Валаамского и Коневского монастырей и своеземцев.

Наместников назначал лично монарх. «Разрядные книги» (ежегодные списки высших правительственных и военных назначений России XVI—XVII вв.) оставили нам имена первых московских наместников в г. Кореле: князь Иван Иванович Пужбольский-Ростовский и гражданский администратор Юрий Константинович Сабуров. Первый был воеводой-военным, а второй — опытнейшим гражданским администратором, только что организовавшим Обонежскую пятину. Оба принадлежали к младшим ветвям княжеских и боярских родов, не входя, таким образом, в высший «правительственный» разряд управленческой элиты страны. Так в условиях местничества отразилась подчинённость властей Корельского уезда «старшему» Новгородскому уезду и его наместникам — членам правительства «Государевой Думы». Создание северо-западных уездов уравновесило силы, и в 1510 г. шведы заключили 60-летнее «перемирие» с Россией.

И всё же главное откровение ПК 1500 г. относится не к государственным делам, а непосредственно к жителям края. Оно не лежит на поверхности, а выявляется лишь на основе тщательного анализа демографической обстановки в уезде. Благодаря сохранённым в ПК данным «старого письма», подсчитывается динамика населённости Приладожской Карелии в последней четверти XV в. Так, «при старом письме» (подсчёты по методике Т. И. Осминского) на землях будущего уезда проживали 34 тысячи человек, а в 1500 г. их осталось всего 26–27 тысяч. Уменьшение населения в целом на 21 % (а в Задней Кореле — на 15 %) говорит о тяжести приграничной войны для Приладожья. Но не только.

Оказывается, два погоста всё же могли похвастаться ростом населения: северный Иломанский и восточный Соломенский. Там возникали новые деревни, а в старых поселениях увеличивалось число дворов. Но ПК указывает, что «на Иломанце», например, имели свои деревни жители перевар Кирьяжского и Сердовольского погостов, а подавляющее большинство этих селений были основаны ещё до «старого письма». Это весьма примечательное несовпадение старинного административно-приходского деления на погосты с границами общин объясняется расселением жителей. Переселенцы становились прихожанами иного прихода (Ильинского в Иломантси или Воскресенского в Салми), но оставались общинниками из перевар Кирьяжского и Сердовольского погостов.

Итак, анализ сведений ПК доказывает, что к 1500 г. сложились два главных направления миграции карелов: на север, в Иломантси, и на восток, в Салми. И пути эти возникли отнюдь не из-за войны, так как они существовали, по крайней мере, весь XV в. Просто в лихолетье конца века исход карелов усилился. На севере «плацдармом» для образования этнической группы северных карелов послужила Ребольская волость Иломанского погоста, возникшая в 1509/1510 г. из таких переселенцев. «Накапливаясь» тут в течение всего XVI в., карелы освоили всю территорию Беломорской Карелии.

На востоке Салми граничила с Олонецким станом Дома Святой Софии. Данные Писцовой книги Обонежской пятины 1563 г. красноречивы: из всех Заонежских погостов именно погосты Онежско-Ладожского межозерья испытывали наибольший демографический прирост. Очевидно, что имело место не только расширенное воспроизводство населения в благоприятных условиях первой половины XVI в., но и значительная демографическая «подпитка» их со стороны Корельского уезда, шедшая через Салми. И после шведской интервенции 1610—1617 гг. наибольший рост населения переписи фиксировали прежде всего на западе Олонецкого погоста. Другими словами, переписи сообщили о переселенцах карелах, бежавших из занятого Швецией Корельского уезда. Напомним, что в XVI—XVII вв. Олонецкий погост стал центром формирования карелов-ливвиков, а Западное Прионежье — карелов-людиков. Но вот начальный этап продвижения карелов на север и восток надежно зафиксировало именно «письмо» Корельского уезда 1500 г.

Писцовая книга 1500 г. Дмитрия Васильевича Китаева действительно является уникальным источником наших знаний по истории Карелии. Вчитываясь в две сотни страниц её публикации, ощущаешь яркий, одновременно и тяжёлый, и оптимистичный ритм жизни Приладожья — замечательного района Карелии, сыгравшего в истории России мужественную и трагичную роль щита на северо-западных рубежах страны.

В заключение назовём деревни, поименованные в ПК 1500 г. (с. 120—188).

В Кирьяжском погосте, кроме перечисленных выше, находились деревни в «Гитоле» (Хийтола), в районе «Тиврола» (Тиурула), в том числе множество селений «на Купецком берегу» (в Каупиланранта), «у Святого озера» (Пюхяярви), «в Игале» (на оз. Ихоярви), «Тервозимкая весь» (на оз. Тервоярви). На землях нынешней Финляндии его селения стояли «на Угониме» (Укуниеми), «в Лапинлакше» (Лопинлакс), «на Пелетцком озере» (Пиелисъярви).

Сердовольский погост, помимо вышеназванных, имел деревни: «Габакула Петрово на наволоке» (район Хаапалампи), «Якушевское Куней наволок Заозерье» (Заозерье), «Вегаруксы» (Вегарус), «на Вагве озере» (оз. Вахваярви), несколько селений «Вярчела» (Вяртсиля), «Калома на реце на Каломе» (Кааламо), «Пуйкола» (Пуйккола), «на речке на Сюскове» (Сюскюя на р. Сюскюяйоки), «Алатос у озера у Алатоса» (Алатту), «Суйстамо у озера у Суйстамы» (Суйстамо), «Керисурья» (Керисюрья), «в Имбилакше на Имбинском наволоке» (Импилахти), «Сумера на реце на Сумере» (Сумерис), «Коринная на реце на Коринной» (Койриноя на р. Койринйоки), «Лепесурья» (Леппясюрья), «Уска у озера у Ускинского» (Ускали на оз. Усканярви, Финляндия), «Корбоярва у Корбоярвы озера» (у оз. Корпиярви), «Ладвосурья» (у оз. Латваярви), «на Мягисельском острову» (о. Мякисало), «на Ровдолакше в Ососи же» (Рауталахти), «Ригола» (на о. Риеккалансаари) «в Нутукулахте» (Нукутталахти, на том же острове), «Тулоля большая» и «Тулоля меншая» (на о. Тулолансари). Судя по всему, с десяток селений «на Совкином берегу» располагался между Импилахти и «деревней Янолукшей на устье реки Янолукши» — нынешней Ляскелей на Ладоге. «Адрес» селений в переваре «Китяга», наоборот, точно известен: Ките, Финляндия.

К 1500 г. и деревни Иломанского погоста находились в основном на территории нынешней Финляндии, хотя несколько деревень — в России: в «Гелюле», что «у городка у Лигуева», селения у «Заячья озера» (на Янисярви) [ПК. — С. 175, 177]. Кроме того, северо-восток этого погоста с 1510-х гг. составил Ребольскую волость (от Лендер до Кимасозера).

Восточно-карельский Соломинский погост представлен большими селениями: «Село Пужзвина весь на реце на Соломяне у погоста» (Салми); «на реце на Яне» (р. Эняйоки), «Яная весь» («Анея» 1568 г. — Мийнала) и «Ряймола» (Ряймяля); деревнями «на реце на Туломе» (на р. Тулемайоки); «на реце на Уске» (на р. Уксунйоки), «на Манецком острову» (на о. Мантсинсаари), на востоке — «Кондуша» (Кондуши). На севере погост доходил до оз. Суоярви («деревня Ялгалакша Кайбольской наволок» — ныне Кайпа, район г. Суоярви) и до истоков р. Шуи (Суойоки): деревни «на Кекельском озере блиско Суи-реки» и «на Кале озере за рекою за Суею».

Все вышеперечисленные карельские деревни (а мы отметили лишь ту часть из множества селений Северо-Западного Приладожья, чьё местоположение легко определяется по современным названиям) возникли ещё при власти Великого Новгорода.

Вернуться в библиотеку

"Кирьяж" Краеведский центр п. Куркиеки. 

Авторы:   Петров И. В., Петрова М. И.

E-mail: kirjazh@onego.ru