Перемещения местного населения
На основании многих документов, касающихся регистрации населения, видно,
что во время оккупации финны постоянно перебрасывали население из одного
места в другое; в концлагеря, оттуда в трудовые лагеря или в другие
населенные пункты и снова в концлагеря. Перемещения объясняли военной
необходимостью, стремлением улучшить условия жизни местного населения,
или же национальными интересами — то есть, если быть точными, —
расистской политикой. Переселяли жителей и для того, чтобы укрепить
дисциплину и обеспечить их работой.
Первые перемещения были сделаны после захвата территорий на Свири, когда
часть русского населения была отправлена в концлагерь Усланга, часть — в
район Петрозаводска. Под переселение попало около 10000 человек. Чтобы
сделать Паданы национальным селением, оттуда осенью 1941 года всех
русских переселили в Святнаволоцкий концлагерь. Это перемещение было
сделано по распоряжению Главного штаба, и его, как и многие другие, тоже
объясняли военной необходимостью, но едва ли была надобность заключать
людей в концлагерь.
В начале 1942 года население Заонежья сократилось примерно на 3360
Человек. Это означало, что именно такое количество людей было заключено
в концлагеря, в основном в петрозаводский. Массовое переселение жителей
из Заонежья в начале 1942 года было вызвано небеспочвенными опасениями,
что местное население может давать Красной армии информацию о финнах.
Из Прионежья продолжали вывозить население вплоть до марта 1944 года, в
основном в концлагеря, частично в другие населенные пункты. В то же
время в Заонежье перемещали какую-то часть национального населения. В
начале 1943 года 1730 человек было переселено в Кондопожский район. Штаб
военного управления 11-мая 1943 года издал приказ, согласно которому
следовало переселить еще 1900 человек: в Кондопожский район — 600, в
Прионежье — 250, в Пряжинский район — 200 человек, в Видлицу — 50 и в
петрозаводские концлагеря — 800 человек. Приказ был в точности исполнен.
С начала 1942 г. по начало 1944 г. примерно 8300 русских было выселено
из родных домов. Помещаемым в концлагеря приказано было даже скот
оставить в Заонежье.
Перемещения были в компетенции штаба военного управления, число
перемещаемых определялось его приказами. По отчетам штаба военного
управления из Петрозаводска в сентябре 1943 года в лесные поселки
переселили более 250 семей. Переселенцы должны были быть пригодными к
работе в лесу, и их регистрировали в отдельных списках. Следует
заметить, что гуманной чертой этих переселений было то, что семьи не
разъединяли.
В Вилге лагерь закрыли, находившихся там заключенных вернули в прежние
лагеря, а на их место из петрозаводских концлагерей доставили 80
освобожденных семей, которые должны были выполнять работы в лесу.
Перемещаемые, которых набралось 361 человек, заносились в список «ненациональных»
Прионежского района. Такой точности добивались при перемещениях лиц
любой национальности, несмотря на многочисленные перемещения, следили за
этим строго. Чиновники военного управления должны были знать, кто какой
национальности, кто в трудовом лагере, в концлагере, кто освободился.
У историков Советской Карелии своя трактовка этих перемещений. Историк
А. А. Шпак пишет, что, боясь партизанских и подпольных организаций,
захватчики переселяли русское население в концлагеря, а на их место
присылали из Финляндии кулаков и бандитов, а также сбежавших во время
гражданской войны эмигрантов. Шпак в определенной степени права — штаб
военного управления и в самом деле переселял русское население из
прифронтовых деревень, опасаясь, что оно будет помогать партизанам и
разведке. Что же касается кулаков и бандитов — их не было. Шпак пишет,
что жителей почти всех сельских советов Прионежья, за исключением двух,
согнали в концлагеря Петрозаводска, а большую часть переселили в
Олонецкий, Шелтозерский и Сегозерский районы. Здесь приходится
согласиться с нею.
Документ № 199 свидетельствует, что в начале войны большинство жителей
Заонежья и Прионежья были эвакуированы в концлагеря, а остальных вывезли
в Великую Губу в район Фоймогубы и Космозера, и только жители Липовиц
остались на месте под надзором полиции. В этом документе даются не
совсем точные сведения, но перемещений в самом деле было очень много, и
жители Прионежья находились под более пристальным присмотром.
Перемещение населения в такой мере не было целесообразно ни с какой
точки зрения. На большей части оно обеспечивало потребности финнов в
рабочей силе. Едва ли при этом думали о правах человека и его
безопасности. В этом исследовании невозможно рассказать о всех моментах
переселения, это потребовало бы отдельной работы. В отчете штаба
военного управления отмечено: «...большое количество одиноких людей и
семей переселено из лагерей для перемещенных лиц в разные местности и
возвращено назад в концлагеря». Совет при коменданте военного
управления, который никак не обвинишь в излишней мягкотелости, признал
совершаемые военным управлением перемещения нецелесообразными, но сделал
это только в январе 1944 года.
Находящиеся на свободе местные жители, в особенности русские, выехать из
населенного пункта могли только в исключительных случаях. У всех
отобрали советские документы, взамен выдали финские удостоверения.
Каждого занесли в свой кастовый список. Передвижение из населенного
пункта в другой разрешалось по особому пропуску, у русских он был
красным, а у финнов — синим.
Назначенные финнами старосты следили за соблюдением правил передвижения.
У них было право запрещать жителям уходить из своей деревни в другую.
Старосты обязаны были также следить за населением деревни, передавать
распоряжение властей, содействовать властям в поддержании порядка.
По мнению советских людей, старосты были предателями, так оно нередко и
было в самом деле. Шпак пишет, что финны подбирали на эту должность
людей подкупленных. Как, к примеру, в Шелтозерском районе в деревне
Житноручей старостой назначили предателя, дезертира и хулигана Смолина.
Однако не все старосты оправдывали доверие финнов. Таким в том же
Шелтозерском районе в деревне Горнее Шелтозеро был староста Д. Тучин.
Он, по крайней мере с 1943 года, являлся членом подпольной организации,
но сумел настолько умело законспирироваться, что даже получил орден от
финнов.
Оккупанты далеко не всегда соблюдали международные законы, но следует
принять во внимание, что захватчики на оккупированных ими территориях
везде одинаковы, и то, что советские люди к финнам были настроены
непримиримо, потому что те воевали против их страны на стороне Германии.
Исследователи Восточной Карелии расценивают поведение немцев и финнов на
оккупированной территории примерно одинаково. В организации концлагерей
и расовой политике сразу были отчетливо видны «немецкие» черты. Самое
большое перемещение родственных финнам народов было произведено летом
1943 года, то есть относительно поздно. Это произошло на территории,
захваченной не финнами, а немцами. Но перемещение это было сделано по
инициативе финнов. Тогда из Ленинградской области переселили в Финляндию
63000 ингерманландцев. В связи с эвакуацией в Ингерманландии
устанавливали щиты со следующим текстом:
«Ингерманландцы! Ваш переезд в Финляндию осуществляется исключительно
добровольно. Финляндия принимает только тех ингерманландцев, которые
добровольно хотят переехать в Финляндию. Переселенческая комиссия
Финляндии».
Переселение произвели немцы, и далеко не всегда это осуществлялось
добровольно. Людям иногда давалось лишь несколько часов на сбор вещей.
«Нас насильно вывозили из Ингерманландии в Финляндию, нас запихивали в
телятники и запирали наглухо двери, так что в вагонах долгое время
царила мертвая тишина», — свидетельствовали эвакуированные. Судя по
всему, немцы осуществили переселение ингерманландцев, не обращая
внимания на то, было ли переселение добровольным или насильственным.
Переселение ингерманландцев имело своей дальней целью переправить их
впоследствии в Восточную Карелию. Таким образом можно было бы избавиться
от русских, заключенных в концентрационные лагеря. Их тогда переселили
бы на захваченные немцами новые территории. Но от этих замыслов пришлось
отказаться ввиду ухудшения военно-политической обстановки, делать
перемещений уже не хотели, они бы явно указывали на намерения Финляндии
присоединить Восточную Карелию.
Переселение родственных финнам народов нашло свое отражение также в
обмене пленными с немцами. Финны приняли от немцев 2181 родственного
финнам военнопленного и передали немцам 2661 русского пленного. Нет
сведений о том, по какому принципу и с какой целью передали
военнопленных Германии. Финляндия же намеревалась полученных ею пленных
после определенной подготовки отправить в качестве рабочей силы в
присоединенную к Финляндии Восточную Карелию. Так думали финские
руководители еще летом 1943 года, намереваясь осуществить идею Великой
Финляндии, хотя война уже явно шла к своему непоправимому концу. |